Showing posts with label бюджет. Show all posts
Showing posts with label бюджет. Show all posts

Thursday, March 28, 2024

bureaucracy

Бюрократические дебри — Совет по контролю норм Германии опубликовал новый отчёт о сложности системы социальной поддержки граждан


BILD приводит самые абсурдные примеры немецкой бюрократии, о которых пишут эксперты.

Понятие возраста детства


Государство в семи законах использует четыре разных возрастных ограничения, между которыми разница в 11 лет. Закон о защите молодёжи распространяется на граждан до 14 лет. Закон об охране труда молодёжи — до 15 лет. Закон о детских пособиях считает детьми граждан до 25 лет.

Понятие квартиры


По социальному законодательству квартирой считается только то помещение, которое имеет отдельную кухню и ванную комнату. Согласно налоговому законодательству, ни ванная, ни кухня не обязательны.

Понятие дохода


В правилах предоставления студенческого, родительского, детского пособия, пособия по безработице и помощи в интеграции имеются значительные различия в том, какие критерии должны учитываться при расчёте дохода.

В своём отчёте Совет указывает на то, что существует большое количество органов, каждый из которых несёт ответственность только за свою сферу. Служба социального обеспечения, центры занятости, центры жилищных пособий, центры по делам молодёжи, бюро родительских пособий, центры студенческих стипендий, налоговые инспекции, семейные фонды: все они используют свои собственные структуры, IT-системы и базы данных.

Совет приводит пример семьи, претендующей на помощь государства: отец-одиночка с пятилетней дочерью и с матерью, нуждающейся в уходе. Такая семья может подать заявку на двенадцать пособий — но ей придётся обращаться в восемь разных ведомств, которые используют четыре разных определения дохода и три разных понятия «совместного проживания» в семье.

При этом государственным служащим разрешено предоставлять информацию только о социальных льготах, за которые они несут ответственность. Когда у гражданина возникают вопросы по поводу услуги другого ведомства, работнику не разрешается давать по ней консультации.

Saturday, December 23, 2023

Sexism is a waste of money

Sexism in academia is bad for science and a waste of public funding

Nicole BoivinSusanne TäuberUlrike BeisiegelUrsula KellerJanet G. Hering  

Nature Reviews Materials (2023)

Higher education and research institutions are critical to the well-being and success of societies, meaning their financial support is strongly in the public interest. At the same time, value-for-money principles demand that such investment delivers. Unfortunately, these principles are currently violated by one of the biggest sources of public funding inefficiency: sexism.


Before she helped develop COVID-19 vaccines, going on to jointly win the Nobel Prize for Medicine, Katalin Karikó’s story was one that was familiar to many women: she faced lack of funding and recognition, demotion and was ultimately pushed out of her university. Although Karikó managed to overcome these extraordinary barriers, many more women respond to pervasive gender discrimination and harassment by departing academia. A huge study of a quarter of a million US academics adds to the growing weight of evidence for this gender-based attrition.

As current and former institutional heads and research leaders, we make the case that such departures, and the associated loss of female talent, exact a massive scientific and economic toll, and outline reforms to promote efficiency in the academic sector.

The cost of losing women at early career stages


Across many academic disciplines, women and men are increasingly graduating at similar rates. In spite of this improvement, academic stages beyond the graduate level remain persistently gender imbalanced across all disciplines (Fig. 1), a pattern seemingly impervious to change. This ‘gender filtering’ (Supplementary Fig. 1) leads to progressively fewer women at increasingly advanced career stages (a phenomenon referred to as the ‘leaky pipeline’).
Fig. 1: The gradual attrition of women from the academic career path.

Proportion of women and men at different stages of the typical academic career trajectory. Data are 2021 cross-European Union data from ref. 3Full size image

High rates of female attrition are hardly surprising in light of research demonstrating the hostile workplace environments frequently encountered by early-career female academics (Supplementary Fig. 1). Sexual harassment — including sexual coercion, unwanted sexual attention and gender harassment — remains pervasive in academic workplaces, with rates trailing only behind those in the military. Higher education and research institution (HERI) environments are perceived as permissive environments because when targets report harassment, they are either ignored or retaliated against. Biased performance assessment and lack of acknowledgement of research contributions remain entrenched problems. Early-career academic women also experience a range of additional, more subtle forms of sexism, from microaggressions to patronization and paternalism, that downplay their capabilities, hinder their advancement and render their experience of academia isolating. The outcome is the severe attrition of female academics in whom substantial investment towards specialized education, training and career development has been made (Supplementary Fig. 2).

The cost of losing women at advanced career stages


As women progress to more advanced academic career stages, there is often an expectation of greater career stability. Yet the experience of hostile workplaces for academic women continues throughout their careers (Supplementary Fig. 1) and can even intensify after they have achieved tenure and/or substantial grant success.

Women at later career stages report being tasked with excessive service and experiencing a lack of supportive social networks, both of which may, in part, reflect their under-representation. Experiences of incivility, ostracism, online abuse, stalled promotions, academic sabotage, unequal or limited access to resources, malicious allegations, and sexual harassment and discrimination, however, imply more active mistreatment of women by their colleagues and superiors. Women also continue to contend with important double standards. They receive less recognition and fewer awards, and those awards granted to them are associated with less money, public attention and career advancement than those of male scholars7. Furthermore, behaviour viewed positively for male academic leaders — such as assertiveness — is viewed negatively for female ones. These problems are generally compounded when women’s under-representation is greater, with substantial backlash as women enter arenas in which male dominance is most entrenched.

These problems lead to the continued attrition of female scholars. Such departures can happen through burn out and voluntary departure. In more extreme cases, they can occur as a result of processes of demotion and dismissal when women are targeted with severe hostility, defamation and even institutional retaliation when they speak out about their experiences. Research suggests that after establishing their academic careers in STEM, women are two times more likely to leave compared with men. This low retention rate means that paradoxically, although we expect women to become more empowered over time, female precarity actually increases in later career stages. Given the sizeable public funding investment in many female academics by the time they have reached a late career stage (Supplementary Fig. 2), as well as the substantial accumulated scientific knowledge they possess, the drain represents a massive inefficiency within the higher education and research sector.

Compounding the economic losses of discriminatory science


Economic losses stemming from discriminatory science are especially harmful given that at all career stages, high-achieving women may be particularly targeted for incivility, harassment and take-down. Also facing exceptional impacts are women of colour and sexual- and gender-minority women. These trends compound direct economic losses since abundant research reveals that diverse teams produce better and more impactful science. Even when the cumulative hostilities do not push women entirely out of research and higher education, they nonetheless exact a physical, mental, financial and professional toll. The career obstruction women face has a broader toxic effect on academic culture, reducing productivity, education quality and research output, and lowering return on public investment. Sexism is not only bad for women, it is bad for science.

Securing value for money


The loss, misuse, obstruction and sabotage of female talent in academia represents a stunning drain on the public purse. Although research clearly demonstrates the role of organizational climate as the primary predictor of sexism in research and higher education, academic organizations have broadly failed to take the steps necessary to dismantle entrenched structural biases. Albeit becoming skilled at diversity rhetoric, their resistance to real change means that progress in tackling sexism has been frustratingly slow, and in some cases non-existent. Many HERIs have developed training and mentoring programmes that essentially place the onu s on women to change (by, for example, ‘leaning in’), ignoring mounting evidence that what is instead required is broad, system-level transformation.

Accordingly, it is time to overhaul systems that reward entrenched sexism with public funding, protect perpetrators of sexism, discrimination and harassment, and have a destructive effect on the advancement of science. Undertaking genuine systemic transformation will require academic stakeholders to commit to transparency and take responsibility for outcomes. Here we examine how this might translate into action and accountability for some of the key stakeholders in higher education and research.

At the first level are HERIs themselves. An ethos of transparency would require that HERIs annually collect and publish gender-disaggregated data pertaining to recruitment, appointment, pay, workload allocation, promotion, discrimination, harassment, misconduct, demotion, dismissal and departure. Equity metrics should become a critical measure of institutional performance. Responsibility for equity performance must lie with managers at all HERI levels, with ultimate responsibility at the top of the organization. These individuals should have responsibility for integrating gender equality into all processes and decisions made within an organization. In accordance with these principles, the Irish Higher Education Authority has recommended that demonstrable experience of leadership in advancing gender equality should become a condition for top level appointments within higher education institutions.

HERIs need to ensure that workload allocation models are transparent and monitored for gender bias. Transparency regarding resource distribution within HERIs is furthermore essential to reduce the power of informal networks and give women fairer access to such resources. Additionally, and perhaps critically, rates of hiring, promoting and retaining women need to become key measures of the success of HERIs. Linked to this, gender balance must be achieved across all levels of decision-making. An increasing number of organizations, including the European Parliament, recommend or require that decision-making bodies (and their chairs) consist of at least 40% women. Such approaches have been shown to work: Sweden introduced the statutory requirement that both male and female candidates be proposed when recruiting for the position of Vice Chancellor, and further that a gender-equitable recruitment policy be presented to the Swedish Government. By 2016, women accounted for 50% of the heads of higher education institutions in Sweden. But promotion must be balanced against retention; organizations that fail to support, mentor and retain women, simply replacing them with new hires when departure follows mistreatment or lack of support, must come under scrutiny.

At the next level is the government. As the primary funders of higher education and research, governments are responsible for the regulation of HERIs. Achieving gender equity will require that relevant national statutory bodies provide more effective oversight of HERI governance, monitoring implementation of equality policies, reviewing equality measures and ensuring compliance. Funding offers an essential tool for achieving real change. Government authorities can link funding to institutional performance in achieving gender equity, and withhold it when HERIs fail to meet agreed performance indicators and targets. In Norway and Sweden, specific gender equality requirements have been integrated into government legislation, providing opportunities for governments to sanction universities that do not fulfill institutional obligations for regular reporting of gender equality issues.

Issues of gender-based harassment require particular oversight. As HERIs globally compete for students, awards, recognition, funding and league table ranking, and operate increasingly within a corporate and neo-liberal environment, there is a strong incentive to avoid institutional damage when discrimination or harassment is reported, resulting in major potential for organizational minimization, silencing, collusion and retaliation. Organizations must deal openly and transparently with cases of discrimination and harassment, and ensure due protection of those affected, including whistleblowers, or face strong sanctions.

Research funding agencies offer an additional line of defence against sexism. With increased auditing of gender equity and bias, as well as the establishment of various accreditation programmes, it becomes possible to link gender-related performance with research funding. Such efforts have already been successfully implemented in the UK, where requirement of Silver level accreditation through the Athena SWAN gender equity programme for funding by the National Institute of Health and Care Research was influential in changing the gender equality landscape. Funding can also be used to empower grant recipients, by enabling full flexibility to move grants between HERIs, as well as by surveying grantholders, and enabling whistleblowers to report problems.

The high cost of sexism cannot continue to be ignored. With both problems and solutions clearly identified, there is little excuse not to act. It is now on stakeholders to take urgent measures to ensure the credibility of the research and higher education sector, to prevent the continued use of public funding to perpetuate sexism and harassment, and to start to demonstrate real value for money.

Monday, December 18, 2023

low fertility

Despite low fertility, Europe still taxes its own reproduction


By Pieter Vanhuysse, Robert Iván Gál & Márton Medgyesi

тыц по кортинко, если охота увидеть оригинал

Over the working life, parents in Europe contribute on average about one-quarter fewer net taxes than non-parents. However, if taxes, private time and money are all taken into account and measured in comparable units, it shows that parents contribute over two-and-a-half times more than non-parents.


As different generations live together, they transfer valuable resources to each other. Newborns are delivered into this world – not by storks but by their mothers; more on this later. Then, it takes on average twenty-five years to turn babies into resource-productive adults. But how many resources does this childrearing process really require? And who pays for it? These are questions of primordial importance as they pertain to demographic renewal and fiscal sustainability – to how societies reproduce over time.

Accounting for the invisible transfer cost of raising children


Parents use a combination of three channels to rear children: (1) staying at home to care for their child (giving “time”), (2) buying market goods and services (giving “money”), or (3) working and paying higher net public transfers (“taxes”) that will finance state activities, including policies for children and families. But importantly, these three channels are not equally visible in statistics. Parents do not keep accounts of how much time and money they spend, but taxes and social security contributions are much better recorded.

In ’Taxing Reproduction’, we argue that this asymmetric statistical visibility matters a great deal, as it hides an important further asymmetry in who shoulders the cost of reproducing society. Better measuring the distributional impact of the status quo allows debates about the social and private costs of demographic renewal to be held on more complete and more explicit terms. We use NTA and NTTA methods for twelve EU countries to measure not just all net public transfers (the “state”) but, crucially, also to value the less visible flows of private time and money.

Shining a wider light changes the picture


A fuller accounting for intergenerational transfers truly shifts perspectives, and not just marginally. We find that parents in Europe contribute somewhat fewer public transfers than non-parents. But, away from the statistical limelight, parents additionally provide large transfers of time and money to their own children. This might seem unremarkable. Parents are, after all, the primary caretakers.

But these hidden extra transfers are so large that they radically change the entire picture. Over the working life, parents in Europe contribute on average about one-quarter fewer net taxes than non-parents. But when we then also value all flows of private time and money, parents turn out to contribute over two-and-a-half times more resources overall.

Why do such large asymmetries in cost-sharing matter? Rearing children is not just a personal lifestyle choice. Children are also public goods. As they grow up to become taxpayers, social security contributors, caregivers and parents in their turn, children will finance future public goods and welfare states. All of this will then also benefit non-parents. Hence childrearing creates positive externalities. To be sure, another part of parental transfers resembles pure consumption. Private transfers may also reduce intergenerational mobility. So why should parents be compensated for something they presumably freely engaged in?

Debunking another “stork theory”


A key reason is that not counting the positive externalities of a good generally leads to socially suboptimal amounts of that good being produced. If societies do not fully value the transfer cost of childrearing, they risk producing too few productive adults. This puts the intergenerational social contract under severe strain. Ultimately, labour markets and welfare states could not continue to function well without the human capabilities of subsequent generations.

Barring immigration on a politically wholly unrealistic scale, the renewal of societies, economies, and welfare states crucially depends on both the size (“quantity”) and the productivity and capabilities (“quality”) of successive generations – on what mainly parents do. This is why childrearing acquires the deeper status of producing, also, a socially necessary public good.

Today, policy practices do not fully take into account how the human and fiscal resources welfare states and labour markets tap into were created in the first place. Societies thus adhere to another “stork theory” that needs debunking. Just as newborn infants are not actually delivered by storks, resource-productive adults do not just drop fully formed out of the sky. Rather, they are delivered to society after a further twenty-five years of child-rearing, financed to some degree by all taxpayers but to a larger degree by their own parents.

Ageing Europe taxes its own reproduction


Many activities with positive externalities, such as charitable donations, private savings or investments in green technologies, are awarded tax credits. But when parents produce positive externalities, instead of receiving tax credits, they shoulder a significant extra resource contribution load. We calculate that the “tax” rates implicitly imposed thereby on child-rearing are much higher than the value-added tax rates in place in Europe on consumption goods such as food, clothes and electronics. Is this a good policy?

Most people today agree that there is something quite wrongheaded about two other widespread societal (non-)valuation practices. Claudia Goldin was awarded the 2023 Economics Nobel Prize for her research on gender and “motherhood penalties.” Nancy Folbre has shown persistent ”carer penalties.” Folbre put it memorably: when societies take prisoners of love, it does not benefit them in the long run. This is an unsustainable policy.

Toward more complete human capability-boosting policies


Better accounting for invisible value production by families substantially changes how we understand, let alone address, the same policy question. When parents contribute over two-and-a-half times more resources than non-parents, this captures the sheer magnitude of the hidden asymmetry in cost-sharing. The large size of the still-privatised cost of child-rearing will affect parenting decisions and will lower fertility levels. This raises important questions about current policy practices in “social investment Europe".

Across Europe, parents have consistently fewer children than they would like. In addition, European societies have long grappled with fertility rates well below replacement levels, high or still-increasing levels of childlessness, and larger, longer-living older populations. Yet despite these rising demographic tensions, societies unwittingly tax rather than subsidize their own reproduction. In the long run, this is an unsustainable policy.

To secure sustainable future foundations and avoid becoming a continent of gerontocracies, Europe needs to make its currently elderly-oriented welfare states more intergenerationally balanced and much more human capital-oriented. Notwithstanding its name, the “social investment paradigm” needs to design yet more extensive policy models to better assist, value and incentivize the work of parents, carers and educators – those who nurture the human capabilities that sustain our societies.

References

  • Bonomi Bezzo, F., Raitano, M., Vanhuysse, P. (2023), ‘Beyond human capital: how does parents’ direct influence on their sons’ earnings vary across eight OECD countries?,’ Oxford Economic Papers https://doi.org/10.1093/oep/gpad007
  • Gál R.I., Vanhuysse P. &- Vargha L. (2018), Pro-elderly welfare states within child-oriented societies. Journal of European Public Policy 25(6): 944–58.
  • Vanhuysse P. & Gál R.I. (2023), ‘Intergenerational Resource Transfers in the Context of Welfare States,’ in: Daly M., Pfau-Effinger B., Gilbert N., Besharov D., editors. The Oxford Handbook of Family Policy: A Life-Course Perspective. Oxford: Oxford University Press; 2023. p. 1015–33.
  • Vanhuysse, P., Medgyesi, M. & Gal R.I (2023), Taxing reproduction: the full transfer cost of rearing children in Europe, Royal Society Open Science, https://dx.doi.org/10.1098/rsos.230759
  • Vanhuysse, P., Medgyesi, M. & Gál, R.I (2021), Welfare States as Lifecycle Redistribution Machines, PLOS ONE 16(8):e0255760 https://doi.org/10.1371/journal.pone.0255760

Saturday, November 4, 2023

structural dynamics

Динамика структуры ВВП за 2022-2023 годы


В свежем СЭПР Росстат приводит оценки компонент ВВП в текущих ценах за второй квартал 2023, так что теперь у нас есть уже полтора года динамики с начала СВО.

Прежде всего, надо обратить внимание на драматическое падение чистого экспорта с 18.4% ВВП в 1 квартале 2022 до нынешних 4% ВВП. Правда, и цифры начала 2022 были аномальными, в сумме за 2021 чистый экспорт был ровно в два раза ниже: 9.2% ВВП.

Потребление домашних хозяйств продолжает расти и уже превысило 52% от ВВП. В конце 2022 оно падало до 46.8%, до этого было достаточно стабильно и близко к докризисным уровням 2021 года.

Сильно выросла доля госпотребления (и опять же, понятно почему). Интересно другое: весь 2022 оно держалось на докризисном уровне, и лишь в 2023 начало расти: сразу с 17.4% в конце 2022 до 24.1% в 1 квартале 2023, сейчас опустилось до 20%

Валовое накопление основного капитала достигло пиковых 29% в 4к2022, но сейчас вернулось в окрестность докризисных уровней

Monday, October 16, 2023

Latvia and Lithuania

Литва и Латвия стали лидерами среди экспортеров вина в Россию. 

Через эти страны проходят транзитные поставки из других европейских государств


По итогам первых восьми месяцев 2023 года Литва и Латвия вошли в тройку лидеров по объемам поставок вина в Россию. Это следует из базы данных статистики международной торговли ООН Comtrade, на которую первым обратил внимание РБК.

Так, в период с января по июль Россия импортировала вина из Литвы на $126 млн, из Латвии — на $79 млн. Объем поставок в сравнении с данными 2022 года вырос на треть. При этом за первые восемь месяцев 2023 года Литва и Латвия больше всего импортировали вина из Италии (всего обе страны — на $59,3 млн) и Испании ($21 млн).

Страны Балтии выступают лишь как транзитно-промежуточные звенья на пути поставок в Россию вина из других европейских стран, сказал Би-би-си директор российского Центра исследований федерального и региональных рынков алкоголя Вадим Дробиз.

Согласно законодательству РФ, зарубежная алкогольная продукция должна поступать в Россию с наклеенной за рубежом акцизной маркой, подтверждающей предварительную налоговую оплату - наиболее удобно это делать в странах Балтии, утверждает Дробиз. По его словам, страны Балтии оказываются посредниками при поставках вина из других европейских стран в Россию уже около 20 лет.

В общих чертах этот процесс выглядит следующим образом. Российские импортеры покупают зарубежную продукцию, оплачивая акциз в России. Затем они получают марку с российской стороны — свидетельство оплаты, — что позволяет перевезти товар в одну из стран Балтии из другой европейской страны. Товары разгружают на складе в Литве или Латвии, где на них наклеивают марку, полученную в обмен на оплату акциза. Затем товары загружаются для транспортировки в Россию. В итоге на российскую территорию эта продукция попадает, проходя таможню как оклеенная на складах в странах Балтии.

Более половины от всего объема экспортируемых вин из Франции, Италии и Испании в Россию поступает через Литву и Латвию, подтвердил Дробиз. В таможенных документах этих поставок указываются страны Балтии, а не изначальные страны-производители. Поэтому данные ООН Comtrade, которые определяют Литву и Латвию как главных экспортеров вина в Россию, стоит рассматривать как исключительно транзитные показатели.

Требования о маркировке зарубежного алкоголя до пересечения российской границы были введены в 2006 году.

Сейчас Россия стремится отказаться от практики маркировки алкогольной продукции за рубежом. С 2021 года в десятке российских регионов начал действовать эксперимент по маркировке импортного алкоголя непосредственно на территории страны. Его условия позволяют ввозить немаркированный алкоголь в Россию и только после этого проводить его маркировку. Изначально предполагалось, что этот эксперимент завершится к середине 2024 года, после чего процесс маркировки станет доступным на всей территории России. Но в конце сентября его продлили еще на несколько лет — до 31 мая 2026 года.

непонятно, буквально ничего: почему?

Sunday, October 1, 2023

shutdown


The 2018/19 shutdown was the longest in recent U.S. history at 34 days. A timeline shows that government shutdowns have been getting longer in the last three decades, with the second-longest and the fourth-longest shutdown taking place in 1995 and 2013, respectively. Throughout the 1980s, shutdowns were numerous, but shorter, while in the 1970s, they also ran somewhat longer, but only surpassed two weeks once, in 1978. Government shutdowns aren't all that rare: Since 1976, there have been 20 shutdowns that lasted an average of 8 days.

Currently, the threat of yet another government shutdown in looming large in the United States. Despite bipartisan efforts to buy time with a bill that would fund the government through November 17, a small group of hardliner House Republicans has been using its party's slim majority in the chamber to put pressure on its own leadership. This has so far undercut last-minute funding efforts through the so-called stopgap bill, all while debate to pass actual 2023/34 budget legislation in the House is also leading nowhere. Unless the status quo changes, the federal U.S. government will shut down on 12.01 a.m. Sunday morning.

Шатдауны правительства в США: история


США сегодня избежали очередного шатдауна (прекращения работы правительства), подписав закон о краткосрочном финансировании правительства на 45 дней, но риск, что шатдаун таки случится и все не-критичные государственные ведомства в США перестанут работать, пока ещё остаётся.

]Предыдущий шатдаун в США случился в декабре 2018 и стал самым долгим в истории: он длился 34 дня (и, по оценкам, стоил экономике США около 3 миллиардов долларов - на самом деле, очень небольшая сумма в масштабах американской экономики). До этого был ещё один короткий шатдаун в январе 2018, довольно долгий - в сентябре 2013, а перед ним была пауза почти в два десятилетия!

А вот в 1970-ые - 1980-ые шатдауны были нормальным явлением и случались иногда по несколько раз в году! Правда, к 80-ым они стали довольно короткими: не больше трёх дней

Tuesday, May 9, 2023

Entirely-Avoidable Economic Catastrophe

As the debate over the U.S. debt ceiling and a possible default continues, the White House Council of Economic Advisers (CEA) published a new analysis, warning against the possible consequences of an actual breach of the debt ceiling. There is broad consensus among economists, the analysis finds, that such an event would “generate an entirely-avoidable economic catastrophe.”

Even a last-minute standoff that leaves the possibility of a default open as the deadline approaches would likely have significant negative consequences, the report finds, as mounting uncertainty over a potential default would disrupt financial markets, hurt equity prices and shake consumer and business confidence. The outcome in case of an actual default is expected to be significantly worse, however, putting millions of jobs at risk and, depending on the length of the default, potentially resulting in a deep recession.

As the following chart, based on CEA simulations of different outcomes, shows, a protracted default could lead to catastrophic job losses and a significant drop in economic output in Q3 2023. As opposed to past recessions, the government would be unable to spend money on countermeasures, making the potential impact on households and business significantly worse and the road to recovery much steeper. Furthermore, even a short debt limit breach could have a lasting effect on interest rates, as U.S. Treasury bills would no longer be perceived as risk-free.

“Virtually every analysis we have seen finds that default leads to an immediate, sharp recession on the order of the Great Recession,” the CEA concludes. “Economists may not agree on much, but when it comes to the magnitude of risks invoked by closely approaching or breaching the debt ceiling, we share this deeply troubling consensus.”Default an 'Entirely-Avoidable Economic Catastrophe'' | Statista

Thursday, April 7, 2022

family budget

Сторонников раздельного семейного бюджета за два года стало больше


За время пандемии россияне стали чаще практиковать раздельный семейный бюджет, хотя большинство по-прежнему за традиционный подход: деньги в семье общие, и супруги тратят их по согласованию друг с другом. В опросе сервиса по поиску высокооплачиваемой работы SuperJob приняли участие представители экономически активного населения страны.

Правильным способом распределения семейного бюджета большинство россиян считает такой, когда деньги общие, а супруги распоряжаются ими совместно, согласуя траты друг с другом (72%). По мнению 9% опрошенных, оптимальной является ситуация, когда у каждого из супругов свой кошелек. Деньги в семье общие, и каждый имеет право тратить их по своему усмотрению — это одобряют 5% опрошенных. Ситуацию, когда финансы общие, а распоряжается ими жена, считают разумной 4%. Лишь 2% россиян убеждены, что общими деньгами супругов должен распоряжаться муж (причем мужчины думают так чаще женщин — 4% против 1%).

На практике же в большинстве российских семей бюджет совместный. Такой подход принят в семьях 65% опрошенных. Раздельный семейный бюджет организован у каждого десятого респондента (10%). 7% россиян рассказали, что в их семье деньги общие, а тратят их супруги по своему усмотрению. 6% респондентов рассказали, что бюджетом распоряжается жена (чаще других так ведут семейный бюджет опрошенные с доходом менее 30 тыс. руб. — 15%). В семьях 3% опрошенных деньгами единолично распоряжается муж.

Кто из супругов должен зарабатывать больше? Каждый второй россиянин (50%) считает, что главным добытчиком в семье должен быть муж. Чаще в этом убеждены опрошенные с доходом свыше 80 тыс. руб. (60%) и сами мужчины (54% против 47% среди женщин). Еще 48% респондентов уверены, что финансовый вклад каждого из супругов в семью не имеет значения. Лишь 2% опрошенных считают, что женщина должна приносить в семью больше денег, чем муж.

В российских семьях сильный пол действительно чаще зарабатывает больше: о такой ситуации в своих «ячейках общества» сообщили 56% мужчин и 47% женщин. О том, что в их семью больше денег приносит женщина, рассказали 19% представительниц прекрасного пола и 17% мужчин. По словам 22% мужчин и 24% женщин, в их семьях заработки примерно равны.

Подход, при котором каждый из супругов тратит исключительно свои деньги, за время пандемии стали называть правильным чаще. При этом число тех, кто придерживается традиционного способа распределения семейного бюджета (деньги общие, и распоряжаются ими оба супруга по согласованию), сейчас меньше, чем в предыдущие годы: в 2009 году о таком подходе к финансам сообщали 74% опрошенных, в 2013-м — 71%, в 2020-м — 67%. Растет число россиян, не придающих значения тому, кто из супругов больше зарабатывает: сегодня мужчины и женщины придерживаются этой точки зрения в полтора раза чаще, чем в 2007 году. За два года выросло число семей, где жена зарабатывает больше мужа. [насколько? интересно же]

Место проведения опроса: Россия, все округа
Населенных пунктов: 375
Время проведения: 15 марта — 4 апреля 2022 года
Исследуемая совокупность: экономически активное население России старше 18 лет
Размер выборки: 1600 респондентов

Подробнее

Friday, April 1, 2022

dacha again

и для тела полезно

Дома надоело, за границей опасно — лучше всего отдыхать на даче. Россияне рассказали, где лучше провести это лето


Лишь каждый пятый россиянин считает, что отпуск в этом году лучше провести дома. По сравнению с прошлым годом, респонденты стали чаще задумываться об отдыхе на даче, в Крыму и в любом месте России, тогда как число сторонников зарубежных направлений снизилось. В открытом опросе сервиса по поиску высокооплачиваемой работы SuperJob приняли участие 1600 представителей экономически активного населения из всех округов страны.

В том, что отпуск в этом году лучше всего провести дома, убежден каждый пятый россиянин (20%). По мнению 18%, оптимальное место для отдыха в 2022-м — это дача. Еще 12% считают правильным отдохнуть «на любом море», 9% — в любом месте России, 6% — в Крыму. Провести отпуск на речке или у озера, в Краснодарском крае и за границей хотели бы по 3% опрошенных. По 2% считают, что в непростом 2022 году лучше всего отправиться на Алтай или «как можно дальше от людей». Египет, Турция, горы, путешествия в другие города, Байкал, Азия, Карелия и Абхазия привлекают по 1% россиян. 4% респондентов уверены: этим летом вообще не стоит брать отпуск.

В том, что отдыхать в этом году следует «на любом море», чаще убеждены женщины (15% против 8% среди мужчин), а в том, что лучше провести время за работой и обойтись без отпуска — мужчины (5% против 2%).

По сравнению с прошлым годом, когда SuperJob проводил аналогичное исследование, почти на треть снизилось число тех, кто считает, что отпуск лучше провести дома. Судя по комментариям, повлияло ослабление ковидных ограничений. Россияне стали чаще задумываться об отдыхе на даче (плюс 4 процентных пункта), в Крыму и в любом месте России (плюс по 3 п.п.). Число сторонников открытых зарубежных направлений снизилось.


Место проведения опроса: Россия, все округа
Населенных пунктов: 396
Время проведения: 17—28 марта 2022 года
Исследуемая совокупность: экономически активное население России старше 18 лет
Размер выборки: 1600 респондентов

Tuesday, March 29, 2022

dacha potato

Дачных картофельных плантаций в этом году будет больше


Большинство владельцев дач, огородов и частных домов будут сажать картофель в этом году: для каждого второго это ежегодная практика, а каждый одиннадцатый в прошлом году картофель не сажал. В опросе сервиса по поиску высокооплачиваемой работы SuperJob приняли участие 1600 россиян, имеющих земельный участок.

Сажать картофель в этом году собирается 61% землевладельцев: при этом 52% выращивали картофель в прошлом году, а 9% — нет. Многие из тех, кто сажал картофель и ранее, в комментариях говорили о планах увеличить объем посадки. Лишь 3 из 10 владельцев дач, огородов и частных домов не планируют сажать картофель.

Россияне в возрасте 35—44 лет делились агропланами чаще более молодых и более зрелых сограждан (65%): «Посадим больше, чем в прошлом году. Неизвестно, что зимой будет». Но больше всего тех, кто планирует сажать картофель в этом году, — среди респондентов с доходом до 50 тыс. руб. в месяц (68%).


Место проведения опроса: Россия, все округа
Населенных пунктов: 381
Время проведения: 17—23 марта 2022 года
Исследуемая совокупность: экономически активное население России старше 18 лет, имеющее дачу/огород/дом в деревне
Размер выборки: 1600 респондентов

Вопрос: «Будете ли вы в этом году сажать картофель?»

Вариант ответа Все Пол Возраст, лет Ежемесячный доход, руб. 
муж жен до 34 35—44 45 и старше до 49999 50000—79999 от 80000 
Да, сажали в прошлом году, посадим и в этом 52% 52% 53% 54% 55% 48% 60% 53% 50% 
Да, хотя в прошлом году не сажали 9% 9% 9% 8% 10% 10% 8% 8% 11% 
Нет 30% 30% 30% 29% 25% 34% 25% 31% 32% 
Затрудняюсь ответить 9% 9% 8% 9% 10% 8% 7% 8% 7% 

Saturday, March 26, 2022

The Cost of Internet Shutdowns

By first throttling and then blocking access to social media sites and news outlets, Russia has caused the most expensive internet shutdowns of 2022 to date. This is according to tech company Top 10 VPN. Internet shutdowns caused an economic cost of $1.21 billion in the country since the invasion of Ukraine. Despite the shutdowns only having gone on for few weeks (543 hours as of March 22), the large number of people affected (113 million) caused the high price tag.

The estimated cost of restricting the internet puts Russia ahead of second-ranked Kazakhstan in 2022 to date, where the equivalent of $430 million was lost during shutdowns that followed violent protests over fuel prices in the country in January.

Myanmar is the country that shut down the internet for the longest time in 2022 so far: Almost 3,800 hours. The shutdowns are targeted - mostly to the country's Western Chin state at the border with Bangladesh - and were therefore not rated that costly.

Nigeria lifted its Twitter ban at the beginning of the year but it still affected more than 100 million people in January and racked up an economic cost of $83 million. Ethiopia also had long shutdowns of almost 2,000 hours this year. Again, as authorities were targeting the civil war-ridden Tigray region, less people were affected and costs stayed around $30 million.Infographic: The Cost of Internet Shutdowns | Statista

Friday, October 1, 2021

What's in the $3.5 Trillion Infrastructure Package?

Division on Capitol Hill might be centering around the debt ceiling and the bipartisan spending bill of $1.2 trillion at the moment, but the elephant in the room remains the Democrats’ massive $3.5 trillion proposal – also dubbed the human infrastructure bill.

On Thursday, progressives in the Democratic Party withdrew support for the smaller, physical infrastructure deal of $1.2 trillion, which was supposed to have bipartisan support. While Democrats have been preparing to pass the larger package through budget reconciliation on a party line vote, the Progressive Caucus is worried moderates within their own party will turn into a threat for the proposal. Democratic moderates Kyrsten Sinema (D-AZ) and Joe Manchin (D-WV) emerged as the most vocal critics of the Build Back Better agenda. Progressive Caucus chair Pramila Jayapal (WA-07) on Thursday instructed members to vote “no” if the $1.2 trillion bill would come up to a vote in the House, which it didn’t.

Senator Bernie Sanders (I-VT) said that while he wanted to see the infrastructure bill passed, it was also “absolutely imperative” that the larger reconciliation package would succeed, as it would, according to Sanders, approach bigger problems like the needs of working families and the threat of climate change.

Tax cuts for those Americans making less than $400,000 per year are part of the biggest budget item in the current $3.5 trillion proposal, which earmarks $1.8 trillion for the Finance Committee, also promising to lower prices for prescription drugs. Clean energy spending as such only totals $265 billion to the Committees of Energy and Natural Resources as well as Environment and Public Works. However, being one of the main themes of the Biden administration’s agenda, investment to combat climate change is also included throughout the bill’s other items, for example in drought and wildfire mitigation – filed under agriculture -, sustainable housing or green transportation.Infographic: What's in the $3.5 Trillion Infrastructure Package? | Statista

Wednesday, May 26, 2021

new measures of support

Путин подписал закон о новых мерах поддержки беременных и семей с детьми


Текст: Ольга Игнатова

Новые меры поддержки вводятся для семей с детьми и одиноких женщин, вставших на учет в ранние сроки беременности. Соответствующий закон сегодня подписал президент РФ Владимир Путин.

Как пояснили "Российской газете" в минтруде, при назначении выплат будет использоваться комплексная оценка нуждаемости. [во как!]

Обратиться за пособием смогут женщины, оказавшиеся в сложной материальной ситуации и вставшие на учет в консультацию в период до 12 недель беременности. При этом среднедушевой доход в семье должен составлять менее прожиточного минимума на человека [это так выражаются в документах]. Размер ежемесячного пособия составит половину прожиточного минимума трудоспособного населения, установленного в регионе на дату обращения. В среднем по России в 2021 году это 6351 рубль. Мера заработает с 1 июля нынешнего года.

Ежемесячное пособие на ребенка в возрасте от 8 до 17 лет смогут получать одинокие родители - те, кто является единственным родителем (т.е. второй родитель умер, пропал без вести, не вписан в свидетельство о рождении) или родители ребенка находятся в разводе, при этом​ судом назначены алименты.

Размер ежемесячного пособия на ребенка составит 50 процентов региональной величины прожиточного минимума для детей, установленной на дату обращения за назначением такого пособия. Средний размер ежемесячного пособия в 2021 году будет составлять 5650 рублей. Такая мера поддержки станет доступна также с 1 июля.

С 1 сентября устанавливается оплата больничного по уходу за ребенком в возрасте до восьми лет в размере 100% от среднего заработка.

Назначение и выплату пособий​ будет осуществлять Пенсионный фонд России. Большинство сведений для получения пособий будут проверяться автоматически. Но нужно будет подать заявление. Заполнить его можно будет на портале госуслуг или обратиться за выплатой в отделения Пенсионного фонда лично.

мне кажется? или часть населения реально считает, что деньги берутся из воздуха

Monday, May 24, 2021

joint session

ДУРАН

О совместном заседании Демографической секции Центрального Дома ученых РАН и Научного семинара Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова


Уважаемые коллеги,
Приглашаем вас принять участие в совместном заседании Демографической секции Центрального Дома ученых РАН и Научного семинара центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Заседание пройдет в онлайн формате в четверг 27 мая 2021 г. Начало заседания в 18-30.

На заседании выступят молодые демографы-исследователи из МГУ и НИУ ВШЭ.

- Оценка стоимости жизни в России на основе микроданных

Екатерина Зубова, Аспирант кафедры народонаселения экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (Научный руководитель - Денисова Ирина Анатольевна).

- Продолжительность жизни в больших городах и за их пределами - причины различий

Алексей Щур, аспирант Института демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ (Научный руководитель - Школьников Владимир Михайлович).

- Положение и интеграционный потенциал беженцев из Сирии в России

Альфия Ляпина, стажер-исследователь Лаборатории социально-демографической политики НИУ ВШЭ Институт Демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ, аспирант школы по социологическим наукам (Научный руководитель – Денисенко Михаил Борисович)

Подключиться к конференции Zoom
https://zoom.us/j/93145706766?pwd=ZnJlWElQcXdjYzU4WkdOMys4TTdBZz09
Идентификатор конференции: 931 4570 6766
Код доступа: 679512

Ученый секретарь ЛЭНД ,
к.э.н.,с.н.с. Джанаева Н.Г.

Monday, April 12, 2021

chartered demographer

Каждый демограф желает знать — где сидит кабан
Демограф 20 February

C лёхкостью переходишь в состояние ахуэ, читаючи.
Помню писал такое — демограф должен владеть материлом, кто ж спорит? [большинство-таки владеет, хотя некоторые-гендерные стесняются]

Реестр уведомлений о разработке/ пересмотре профессиональных стандартов

Демограф


Решение задач, направленных на анализ и прогноз демографической ситуации на микро- и макроуровне, учет демографического фактора в социальном и экономическом развитии, разработку социально-демографической политики государства, региона, отрасли, предприятия, направленной на регулирование количественных и качественных параметров населения (социально-демографических групп, домохозяйств, работников, трудовых коллективов), исследование факторов демографической динамики и решения прикладных демографических задач (для макроэкономического регулирования, страхования, логистики, маркетинга, размещения услуг и производительных сил, политических исследований и прочее).

Цель вида профессиональной деятельности:

Наименование вида профессиональной деятельности

  • Разработка мер, направленных на регулирование количественных и качественных параметров демографического развития для принятия управленческих решений
  • Наименование области профессиональной деятельности 03 Социальное обслуживание
  • Основание разработки Инициативная разработка
  • Планируемая дата завершения 31.08.2021
  • Имя организации-разработчика Институт демографических исследований ФНИСЦ РАН
  • Имя ответственного исполнителя Ростовская Тамара Керимовна
  • Телефон+8-905-558-97-91
  • Адрес электронной почты rostovskaya.tamara@mail.ru
  • Уведомление о разработке Скачать
  • Обоснование необходимости разработки проекта профессионального стандарта Скачать
  • План разработки профессионального стандарта (с указанием сроков начала и завершения разработки) Скачать
  • Список организаций, привлекаемых к разработке профессионального стандарта Скачать
Проект профессионального стандарта: Демограф

Возврат к списку

Monday, March 22, 2021

un regional

фоном — мы с тобой?
Взял и подписался на т-канал "Майский указ", а там такое:

В Минтруде справедливо подчеркнули: органы местного самоуправления — самый близкий к гражданам уровень власти. Поэтому министр Антон Котяков готов рассматривать любые предложения и запросы мэров, учитывая их в госпрограммах «Социальная поддержка граждан», «Доступная среда» и федеральных проектах «Финансовая поддержка семей с детьми», «Старшее поколение».

В частности, Минтруд финансирует выплату региональных доплат к пенсии [наверно, я них (это — фигура речи, на самом деле не понимаю) не понимаю в майскости/июльскости, но где региональность-то?], реабилитацию инвалидов, выплаты при рождении первого ребенка, региональный материнский капитала при рождении второго, выплату на третьего и последующих, софинансирование капвложений в объекты муниципальной собственности, создание системы долговременного ухода за пожилыми и инвалидами. Также Минтруд в рамках нацпроекта «Демография» софинансирует строительство детских садов и оказывает мэрам методическую помощь по исполнению конкретных мероприятий Майского/Июльского указов Президента, разъясняя тонкости получения социального финансирования


мне вот никто не разъясняет, но я и не мер, кстати гря

Friday, March 5, 2021

paid oncology

гуманно
Ну, это просто интересно:
оказывается здравоохранение у нас только по конституции бесплатное, а на самом деле скорее наоборот (по ссылке цели.ком, ниже выдержки)

По данным субъектов, на одного онколога в Сибири в среднем приходится около 500 пациентов. В среднем по России – 460. [то-есть, данные-то известны, скорее всего, известны и нормативы] Самая большая нехватка специалистов – в Кемеровской области и Алтайском крае, где на одного врача приходится, соответственно, 745 и 560 состоящих на учете онкобольных. В Иркутской области удалось сократить показатель почти на треть по сравнению с 2013 годом – с 533 до 400 человек. Произошло это в том числе благодаря программам ординатуры и переподготовки, оплаченным ассоциацией.

«В ординатурах сейчас почти не осталось бесплатных мест, а целевых или очень мало, или условия их получения совершенно кабальные. То есть за все платят сами диспансеры, которые живут за счет ОМС, но они и так еле концы с концами сводят. Я только рад за коллег, если у них получится что-то собрать. По своему опыту могу сказать, что собирать деньги на обучение очень тяжело [см начало запева]», – пояснил основатель и исполнительный директор Фонда профилактики рака, сооснователь Высшей школы онкологии Илья Фоминцев.

Как следует из распоряжения Правительства России № 3161-р от 28 ноября 2020 года о квотах приема на целевое обучение в вузах, в 2021 году большинство бюджетных мест по мед- и фармспециальностям останутся целевыми. Квота для специальности «Онкология» составляет 70% и выше.

Thursday, February 25, 2021

The Governments Donating The Most Money To COVAX

In a major reversal of his predecessor's isolationist America First policy, President Biden has pledged $4 billion to the COVAX initiative. Led by the Global Alliance for Vaccines and the World Health Organization, COVAX aims to provide equitable Covid-19 vaccine access for 92 low/middle income governments through donations. Biden announced the contribution during a virtual summit with G7 leaders on Friday and the move is reportedly also aimed at mobilizing U.S. partners to increase their involvement in the initiative.

The U.S. has pledged $2 billion over the coming days with $500 million sets to be included when initial doses get delivered and other vaccine pledges are fulfilled. Another $2 billion will be donated over the next two years. Trump was notable in taking the U.S. out of the WHO and signing an executive order to prioritize vaccines for Americans rather than other countries. Biden's approach is different, involving a return to the WHO and participation in COVAX, though senior officials have still made it clear the U.S. will only start donating vaccines to other countries once enough supply has been secured to cover all Americans.

While U.S. investment in COVAX will go some way towards helping poorer countries, administration officials said the move will benefit Americans as it will reduce the risk of dangerous Covid-19 mutations developing that could prolong the pandemic. Before U.S. involvement, the UK was the biggest COVAX donor with over $730 million pledged as of December 2020, according to Gavi, the Vaccine Alliance. It has now slipped down to third position with Germany moving into second with around $1 billion of funding pledged.

Governments are not the only COVAX donors and the initiative has received funding from an array of foundations, corporations and organizations. The Bill and Melinda Gates Foundation is among the largest donors, pledging more than $150 million. COVAX is aiming to fairly distribute more than two billion doses to the governments that need them most by the end of the year.Infographic: The Governments Donating The Most Money To COVAX | Statista

Wednesday, February 10, 2021

what does mean salary mean?

Путин заявил о случаях манипулирования статистикой по зарплатам


Ведомости

Некоторые службы в России «играют в статистику», когда оформляют все так, чтобы казалось, будто зарплата работников бюджетной сферы выросла, но по факту этого не происходит, заявил президент страны Владимир Путин на совещании с членами правительства и поручил разобраться с ситуацией.

«Очень часто мы видим — во всяком случае, бывает, так скажем,аккуратненько — что некоторые наши службы играют в статистику. Видим определенную подгонку формальных показателей. В результате что получается? Что по отчетам все вроде бы как сходится, а сходится это подчас за счет различных ухищрений», — сказал глава государства.

В качестве примера Путин привел историю старшей научной сотрудницы ФГБНУ «Федеральный исследовательский центр Институт цитологии и генетики Сибирского отделения РАН», которая 8 февраля рассказала ему, что ей и ее коллегам после издания президентского указа о повышении зарплат бюджетникам предложили перейти работать на полставки, чтобы фактически не повышать оплату труда. При этом количество рабочих часов сокращено не было.

Путин обратился к правительству с просьбой совместно с субъектами России «вникнуть в ситуацию каждого сотрудника» бюджетного учреждения из разных областей, включая специалистов из сферы здравоохранения, образования, культуры, социальных служб, и оперативно разработать решение проблем с зарплатами работников «вообще во всех сферах и регионах страны».

Отдельно он поручил оценить соблюдение нормы, которая устанавливает соотношение уровня зарплат сотрудников и руководителей учреждений. Президент подчеркнул, что «разрыв бывает очень внушительным». Так, средний показатель кажется нормальным, а фактически «у одних густо, а у других пусто», резюмировал глава государства.

«В послании 2019 г. особо было обращено внимание и федеральных, и региональных властей, что достигнутый уровень оплаты труда снижаться не должен, что здесь недопустимо какое-либо крючкотворство. Это требование никто не отменял», — напомнил Путин.

По данным Росстата, средняямесячная зарплата работников организаций в России в период с января по ноябрь 2020 г. составила 49 454 руб. Это на 5,5% больше сопоставимого периода прошлого года. При этом инфляция по итогам года составила в 4,9% — на 0,9 п.п. выше целевого значения Банка России.

Прокуратура проверит ситуацию с занижением зарплаты ученой из Новосибирска

Thursday, January 28, 2021

happiness is a warm (yes it is) gun

Госдума отклонила законопроект, которым предлагалось установить размер зарплаты отдельных категорий медработников, без учета совместительства, не ниже средней по региону. Поправки в Трудовой кодекс были призваны снизить нагрузку на участковых и семейных врачей, врачей ФАП и скорой помощи.

В документе также закреплялась норма Указа Президента РФ № 597 от 07.05.2012, согласно которому средняя зарплата работников медорганизаций с высшим образованием должна составлять не менее 200% от средней по региону.

Законопроект получил отрицательный отзыв в правительстве. В заключении на документ указывалось, что такой подход создаст неоправданную дифференциацию в оплате труда врачей и потребует дополнительных ассигнований из федерального бюджета. [xyz  вам, а винтоуки на что покупать?]

Член Комитета по охране здоровья Федот Тумусов, представляя законопроект, отметил, что одна из главных причин дефицита медработников в первичном звене здравоохранения связана с низкими зарплатами. Он указал, что базовый оклад у врачей составляет 12—35 тыс. руб., у медицинских сестер — 10—20 тыс. руб. «Это усугубляется постоянными переработками, избыточными, невыполнимыми требованиями, излишними проверками и потребительским экстремизмом», — подчеркнул он.

Депутат также отметил, что в первичном звене врачей в 1,5 раза меньше необходимого — около 36 тыс. человек. При этом средних медработников в 1,8 раза меньше необходимого норматива, а фельдшеров — в 1,9 раза. По словам Тумусова, законопроект привел бы к «коренному перелому в деле оплаты труда медработников».