Kronstadt

Уроки и значение Кронштадта

 — Александр Беркман

By бармалеи/партизаны • September 30, 2023

Специально для «бармалеев» издательство «Черный квадрат» предоставило фрагмент из сборника статей «Молчать теперь невозможно... Борьба за правду о Кронштадском восстании». Нижеследующая статья принадлежит авторству  Александра Беркмана: видного деятеля американского и европейского анархического движения, друга и соратника Эммы Гольдман. Первоначально благосклонный к большевистской революции, Беркман быстро высказал свою оппозицию советскому насилию и репрессиям. 

Кронштадтское движение было стихийным, неподготовленным и мирным. В том, что оно завершилось вооруженным конфликтом, вылившимся в кровавую трагедию, виновен только варварский деспотизм коммунистической диктатуры. 

Хотя Кронштадт понимал общий характер большевиков, он все еще верил в возможность мирного решения. Он верил, что коммунистическое правительство способно слышать голос разума и приписывал ему определенное чувство справедливости и свободы.

Опыт Кронштадта снова продемонстрировал, что правительство, Государство – под любым именем и в любой форме – всегда является смертельным врагом свободы и самоопределения. Государство бездушно и беспринципно. У него лишь одна цель: обеспечение и сохранение собственной власти любой ценой. В этом заключается политический урок Кронштадта.

Но есть и другой урок, который нам преподаёт любое восстание – стратегический. Успех восстания определяется его решительностью, энергией и наступательностью. 

На стороне восставших – сочувствие масс. Оно тем сильнее, чем выше поднимается волна восстания. Нельзя допустить, чтобы оно успокоилось, поблекло и вернулось к бесцветности повседневной жизни. 

С другой стороны, любое восстание имеет своим противником мощную государственную машину. Правительство способно сосредоточить в своих руках все источники снабжения и транспортные пути. Нельзя давать ему времени использовать свою мощь. Восстание должно быть энергичным, должно наносить неожиданные и решительные удары. Оно не должно оставаться местным, потому что это означает застой. Оно должно расширяться и развиваться. Ограничиваясь одной местностью, проводя выжидательную политику или занимая оборонительную позицию, восстание неизбежно обречено на поражение.

В этом отношении Кронштадт повторил пагубные стратегические ошибки Парижской Коммуны. Коммунары не послушали тех, кто выступал за немедленное наступление на Версаль, пока правительство Тьера оставалось дезорганизованным. Они не перенесли революцию в деревню. Ни парижские рабочие 1871 г., ни моряки Кронштадта не попытались ликвидировать правительство. Коммунары требовали лишь определенных республиканских свобод, а когда правительство попыталось их разоружить, изгнали министров Тьера из Парижа, провозгласили свои свободы и приготовились к их защите – и ничего более. Кронштадт тоже требовал только свободных выборов в Советы. После ареста нескольких комиссаров кронштадтцы перешли к обороне от нападения. Кронштадт отказался последовать совету военных специалистов и немедленно завладеть Ораниенбаумом. Последний имел важнейшее военное значение, кроме того, там находились 50 тысяч пудов пшеницы, принадлежавших Кронштадту. Высадка была возможна, поскольку большевики были застигнуты врасплох, и у них не было времени подтянуть подкрепления. Но моряки не хотели переходить в наступление, и психологически выгодный момент был упущен. Через несколько дней, когда слова и дела большевистского правительства убедили Кронштадт, что борьба идёт не на жизнь, а на смерть, было уже слишком поздно исправить ошибку.

Точно так же было с Парижской Коммуной. Когда логика навязанной ей борьбы доказала необходимость ликвидировать режим Тьера не только в собственном городе, но и во всей стране, было уже поздно. Парижская Коммуна и Кронштадтское восстание доказали, что склонность к пассивной оборонительной тактике фатальна.

Кронштадт пал. Движение за вольные Советы потопили в крови; одновременно большевистское правительство достигло компромисса с европейскими капиталистами, подписало Рижский договор, отдав на милость Польши 12 миллионов человек, и помогло турецкому империализму подавить кавказские республики.

Но «триумф» большевиков над Кронштадтом заключал в себе поражение большевизма. Он обнажил подлинный характер коммунистической диктатуры. 

Коммунисты доказали свою способность пожертвовать идеей коммунизма, пойти почти на любую сделку с мировым капитализмом, но отвергли справедливые требования собственного народа – требования, которые звучали в октябрьских лозунгах самих большевиков: прямые и тайные выборы в Советы в соответствии с конституцией РСФСР, свобода слова и печати для революционных партий.

Во время Кронштадтского восстания в Москве проходил Х съезд Коммунистической партии. На нём в результате кронштадтских событий и столь же угрожающего настроения народа в других частях России и Сибири была изменена вся большевистская экономическая политика. Большевики предпочли отказаться от основ своей политики, отменить продразвёрстку, ввести свободу торговли, предоставить концессии капиталистам, отказаться от самого коммунизма – коммунизма, за который боролась Октябрьская революция, за который были пролиты моря крови, а страну довели до разорения и отчаяния – всё, что угодно, лишь бы не допустить свободно избранных Советов.

Можно ли после этого еще задаваться вопросом, к какой подлинной цели стремились большевики? К чему они стремились: к торжеству коммунистических идеалов или к правительственной власти?

Кронштадт имеет великое историческое значение. Он прозвучал похоронным звоном по большевизму с его партийной диктатурой, безумной централизацией, террором ЧК и бюрократическими кастами. Он поразил «коммунистическое» самодержавие в  самое сердце. В то же время разумным и честным мыслящим людям в Европе и Америке он дал стимул для  критической переоценки большевистской теории и практики. Он разрушил большевистский миф о том, что коммунистическое государство – это «рабоче-крестьянское правительство». Он доказал, что коммунистическая партийная диктатура и российская революция являются противоположностями, они противоречат друг другу и несовместимы. Он показал – режим большевиков представляет собой ничем не прикрытую тиранию и реакцию, показал, что самой мощной и опасной контрреволюцией является само коммунистическое государство.

Кронштадт пал. Но он пал, одержав победу своим идеализмом и нравственной чистотой, своим благородством и более высокой человечностью. Кронштадт был величественен. Он справедливо гордился тем, что не пролил в собственной среде крови своих врагов-коммунистов. Он не стал проводить казни. Необразованные, неотёсанные матросы с их грубым языком и манерами оказались слишком благородными, чтобы брать в пример большевистскую мстительность: они не стали расстреливать даже ненавистных комиссаров. Кронштадт олицетворял великодушие, дух всепрощения славянской души и векового освободительного движения в России.

Кронштадт был первой народной и совершенно независимой попыткой  освобождения от ига государственного социализма – попыткой, сделанной непосредственно самим народом, рабочими, солдатами и моряками. Это был первый шаг к Третьей революции, которая неизбежна и, мы надеемся, сможет принести многострадальной России продолжительные свободу и мир.

Это текст исторического проекта «бармалеи/партизаны» — коллектива журналистов, который решил, что аналогий и перекличек между современной Россией и событиями XX века настолько много, что почему бы не сделать об этом медиа. Другие материалы проекта «бармалеи/партизаны» в телеграме и инстаграме.