Soviet nudity

Советская нагота против буржуазной, 

или 

Обличитель "советского разврата"

Картина, посвящённая критике такого развившегося после революции явления, как нудизм (натуризм):

Иван Владимиров. На бесстыжем пляже. 1930-е 

Нет, эта парочка на пляже не фотографируется на планшет... Она читает книгу

10 января (29 декабря) — день рождения художника Ивана Владимирова (1869/1870-1947). Он считается признанным советским живописцем и заслуженным художником РСФСР. Однако львиная доля его произведений пропитана такой лютой, буквально пещерной ненавистью к революции, что неподготовленного зрителя может взять оторопь. 

Как-то я уже останавливался подробно на его творчестве. Сочувствие художника — всецело на стороне «бывших»: помещиков, генералов, офицеров, собственников, духовенства (священником, кстати, был и его отец)... У них — несчастные, умные, одухотворённые, страдающие лица. Защитники революции, матросы, красноармейцы изображены с нескрываемой ненавистью и предстают сплошь как хамы с неизменной папироской в зубах и спесиво задранным скошенным подбородком.
Но и в 30-е годы художник не уставал клеймить наследие революции. Это видно по заглавной картине.

Нагота, подобная изображённой на ней, ужасна, бесстыдна, и художник категорически против неё. (Есть и другая картина Владимирова с советского пляжа, которая больше напоминает карикатуру). А вот такая нагота, старого порядка, наоборот, прекрасна, это — воплощение красоты, и очевидно, что художник от души осуждает юных советских невоспитанных дикарей-варваров.

Иван Владимиров. «Развлечения подростков в императорском саду Петрограда». 1921

В общем, по Владимирову, получается, что есть две наготы: прекрасная, возвышенная нагота старого порядка, и грубая, вульгарная, бесстыжая нагота нового. Которую художник всем сердцем ненавидит и презирает...

Что тут сказать? Только повторить старое марксистское положение, что эстетический вкус человека всегда неразрывно связан с его классовым самоопределением. Об этом написал много страниц Троцкий, но не он один. Художник Евгений Кацман, о беседе 8 июля 1933 года:

«Я спросил у Сталина: [где моя любимая? Долго Сталин воду лил ...]
— Связан ли вкус с мировоззрением?
— Kонечно, связан, — сказал Сталин. — Это для меня очень важное замечание. Так как я убежден, что не может быть разрыва между мыслями и чувствами. И я часто в своих речах на это указывал».