Россия: принесла ли плоды борьба с абортами?
Чем объясняется падение официальной статистики абортов?
 |
| Фото: Минздрав РФ — делают аборт? |
За десять лет официальная статистика абортов в России снизилась более чем вдвое. Падение официальных цифр наблюдается на фоне получивших широкое распространение медикаментозных абортов, зачастую не попадающих в статистику, а также активных административных мер по борьбе с абортами и роста популярности разнообразных способов контрацепции.
Причины падения числа официально регистрируемых абортов
По данным Минздрава, с 2005 по 2017 год число абортов сократилось с 1,3 млн до 514,8 тыс. Официальной статистики за 2018 год еще нет, однако министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова заявляла, что в этом году количество абортов снизилось еще на 60 тыс. (правда, она приводила цифры с учетом выкидышей).
Хотя Росстат опубликовал более высокие цифры, – почти 1,7 млн в 2005 году и 780 тыс в 2017-м, – все равно значительное падение официальных показателей налицо.
Падение показателей может объясняться целым рядом причин.
В первую очередь, значительное число абортов не попадает в официальную статистику [это твёрдые 2 балла и пересдаа осенью], причем некоторые пробелы видны невооруженным глазом. Например, даже более высокие цифры Росстата за 2017 год являются неполными, т.к. не включают информацию об абортах в возрасте от 14 до 18 лет [наверняка напето идиотом-экспертом], а это, по данным ВОЗ, довольно опасный с точки зрения незапланированных беременностей возраст.
Но этим сомнения по поводу официальной статистики не исчерпываются. Например, по словам Союза педиатров России Александра Баранова, «у нас не пятьсот тысяч абортов [в год], как это говорит Министерство здравоохранения, … [а] не менее трех-четырех миллионов», сообщал «Интерфакс». В частности, Баранов указывал на сотни частных клиник, которые, по его мнению, «процветают в основном за счет абортов» [это на совести педиатра Баранова].
Кроме того, в 2000-х годах на рынке появились менее опасные и более дешевые медикаментозные способы прерывания беременности. По оценке Минздрава, если в 2010 году на медикаментозные аборты приходилось 4,9% легальных прерываний беременности, то в 2017-м — уже 32,2% [из справочника ЦНИИОИЗ].
Но это не полные данные: хотя таблетки для прерывания беременности запрещено продавать в аптеках, многие женщины, по сообщениям [!], заказывают их в интернет-магазинах и проводят аборт самостоятельно, не обращаясь в медучреждения, в результате чего таблетки для абортов в России входят в топ-10 медикаментов, продаваемых незаконно [бес ссылки].
Таким образом, официальное снижение числа абортов может как минимум частично объясняться широким распространением медикаментозных абортов, которые проводятся на дому, и даже в законных случаях плохо поддаются учету. Например, в соседней Армении, где проводилось масштабное исследование по данному вопросу, выяснилось, что официальная статистика по абортам рухнула именно по этой причине, причем примерно в тот же временя, что и в РФ.
В дополнение, по мнению исследователи МГУ и ВШЭ, изменился тип репродуктивного поведения населения. Так называемая «абортная культура» сменилась современными методами планирования семьи, включая широкое применение контрацепции [это единственная причина, а не дополнение].
Также влияющим на ситуацию фактором может быть изменение отношения людей к абортам. Например, по данным «Левада-центра», в декабре 2017 года число граждан, считающих аборт недопустимым, составило 35%, а 20 лет назад — 12%.
Определенную роль могли сыграть и усилия властей и других сторон по борьбе с абортами.
Противоречивая политика
Власти обратились к теме абортов во второй половине 2000-х годов, когда в официальной риторике обозначился поворот к «традиционным, семейным» ценностям. «Российское руководство решило сократить число абортов, но не путем содействия планированию семьи [как было в 90-е годы], а с помощью стимулирования рождаемости и создания препятствий для искусственных абортов», — утверждает демограф Виктория Сакевич в интервью, опубликованном на сайте исследовательской организации «Понарс Евразия».
По ее словам, в 2007 году власти сократили список медицинских показаний к аборту (которые могут служить основанием для прерывания беременности), а в 2012-м — список социальных показаний. Это означает, что если раньше врачи могли порекомендовать сделать аборт женщине, которая хочет рожать, по большому количеству оснований, то теперь таковых значительно меньше [нда, не каждый Иван — Голунов].
Примерно тогда же врачи получили право по своему желанию отказаться от проведения аборта, но только если это не угрожает жизни пациента. С 2014 года запретили рекламу аборта как медицинской услуги.
Несмотря на явный тренд государственной политики к отказу от абортов, в 2017 году Госдума отклонила законопроект члена Совета Федерации Елены Мизулиной о выведении абортов из системы обязательного медицинского страхования (ОМС), а также — о введении больших штрафов за аборты в частных клиниках и частными врачами.
По оценке лидера движения «За права женщин», адвоката Людмилы Айвар, вывод абортов из системы ОМС сделал бы их проведение в государственных клиниках дороже в четыре раза (с 5 до 25 тыс. рублей). Таким образом, прекращение финансирования абортов из Фонда ОМС, в сочетании с запретом частным клиникам заниматься подобными операциями, создало бы дополнительный источник дохода для госучреждений здравоохранения.
В отзыве правительства сообщалось, что законопроект приведет к всплеску нелегальных и опасных абортов. В 2016 году правительство отклонило общественную петицию о выведении абортов из системы ОМС.
Тем не менее, самый крупный противник абортов — Русская православная церковь — продолжает настаивать на необходимости выведения абортов из государственной системы страхования. За это, а также против абортов в целом, неоднократно высказывался патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Протоиерей Димитрий Смирнов, выступая на II Гиппократовском медицинском форуме ранее в этом году, заявил, что «массовое убийство русскими людьми русских детей — страшнее Холокоста».
«Распространено ошибочное мнение, что, если ограничить или запретить аборты, вырастет рождаемость. В то же время здравомыслящие люди в Минздраве противятся предложениям РПЦ, понимая, что нелегальные аборты станут сферой коррупции. Конечно, такого, как в 30-е, когда [после запрета абортов] женщины погибали в подпольных абортариях, уже не будет. Появился медикаментозный метод прерывания беременности. … Те, кто может себе это позволить, покупают эти препараты через интернет, но бедные по-прежнему заболевают и умирают», — говорит Виктория Сакевич [где, когда?]. По ее мнению, половинчатые ограничения, одобренные Минздравом — уступка церковным кругам.
«Форсирование ограничений не принесет пользы никому — денег в бюджете больше не станет, детей — тоже, а российская общественность далеко не так религиозна, чтобы поддержать это решение», — соглашается социолог София Шиманская.
Консультации или промывка мозгов?
Психологическое давление на женщин, желающих сделать аборт, стало распространенной практикой после введения в 2011 году так называемой «недели тишины» перед процедурой. Согласно приказу Минздрава, пациентке дается 7 дней или 48 часов (по выбору) — «для обдумывания и принятия окончательного решения» по прерыванию беременности. Кроме того, операции должна предшествовать консультация у психолога, а также УЗИ — «для демонстрации изображения эмбриона и его сердцебиения».
Наряду с психологами или соцработниками, в консультациях принимают участие и священники. По соглашению между РПЦ и Минздравом, представители церкви могут проводить беседы с женщинами и размещать агитационные материалы против абортов в стенах лечебных учреждений.
«Доабортное консультирование необходимо. Есть женщины, для которых аборт — нормальное решение, но есть и те, кто живет в условиях стигматизации абортов и испытывают стыд, вину, страх. Проблема существующей системы в том, что она существует только ради того, чтобы отговорить от аборта. Доабортную консультацию может проводить психолог, врач, соцработник, священник. В итоге один будет стращать женщину адскими муками и публичным стыдом, другой — рассказывать об общественных организациях, которые могут помочь с финансами, вещами, поиском работы, третий — рисовать процесс изъятия плода, да так, что Тарантино позавидует», — говорит София Шиманская.
По словам Виктории Сакевич, хотя по закону женщина вправе отказаться от «консультаций» и УЗИ эмбриона, врачи часто преподносят такие процедуры как обязательные. Это заставляет женщин, имеющих средства, обращаться в платные клиники, где им «не капают на мозги».
«Каждая женщина обладает репродуктивными правами, что предполагает возможность свободно принимать решение относительно желания иметь детей. Попытки склонить ее к определенному решению являются случаями репродуктивного насилия», — полагает эксперт фонда «Безопасный дом», психолог Вероника Антимоник.
Разнообразие трактовки этих правил в местных органах власти и организаций здравоохранения иногда приводит к перегибам. В 2018 году медработники Старого Оскола Белгородской области перед проведением аборта требовали от женщин получить письменное согласие на операцию у представителя епархии, сообщала «Лента.ру». Позднее областной департамент здравоохранения сообщил «Коммерсанту», что это не обязательно.
Четырехдневный мораторий на аборты «в просветительских целях» в августе 2018 года был введен в Якутии, Приморье и Рязанской области. Инициатором акции, по сообщениям, стал Фонд социально-культурных инициатив, возглавляемый Светланой Медведевой, супругой премьер-министра РФ Дмитрия Медведева.
Пензенский губернатор Иван Белозерцев в январе 2019 года потребовал от глав муниципальных образований лично встречаться с женщинами и «биться за появление на свет каждого ребенка», чтобы улучшить демографическую статистику, сообщал «Интерфакс». В противном случае «ответственные лица будут освобождены от занимаемых должностей».
В России действует ряд фондов и НКО, придерживающихся идеологии pro-life («в защиту жизни»). Некоторые из них убеждают женщин отказаться от аборта, даже если известно об инвалидности будущего ребенка. Другие — выступают не только против абортов, но и против контрацепции.
Табу на сексуальное просвещение
«Большое количество нежелательных беременностей связано с низкой информированностью населения о способах контрацепции. Когда мы работаем с молодыми девушками из групп риска, то видим, что большинство из них недостаточно осведомлены о способах контрацепции. Многие не обладают в полной мере информацией о беременности, родах, воспитании детей, возможностях прерывания беременности в случае, если она нежелательная», — отмечает Вероника Антимоник, чей фонд «Безопасный дом» занимается реабилитацией женщин, вовлеченных в проституцию.
По мнению Софии Шиманской, необходимо не только качественное сексуальное просвещение, но и борьба с предрассудками. «Матерей-одиночек невероятно много, но для общества они стигматизированы. Все эти [распространенные в обществе выражения] "разведенка с прицепом" и "принесла в подоле" вкупе с фактической невозможностью найти работу и содержать ребенка не способствуют подъему рождаемости. При этом ребенок все еще считается женским, а не семейным делом», — отмечает собеседница.
Подавляющее большинство россиян, по опросам, узнают о способах контрацепции не от врачей, СМИ или педагогов, а от знакомых, друзей и «на собственном опыте».
Между тем государство упорствует в отказе от полового воспитания. Против полового воспитания и просвещения в российских школах высказывалась, например, глава Минобрнауки (после расформирования которого возглавившая Министерство просвещения).
Выступая в апреле 2019 года на сессии Комиссии ООН по народонаселению, представитель России Георгий Оксенойт (замглавы Росстата) заявил, что Россия «не связывает себя обязательствами по внедрению в школах так называемого "всеобъемлющего сексуального просвещения" молодых людей».
Государственная или официальная статистика абортов вполне адекватна, ну, мб, немного завышена. Причина завышения — включение выкидышей, который ни разу не induced abortion.
No comments:
Post a Comment