"Серьезным препятствием к достижению технологической независимости является дефицит квалифицированных научных, инженерных и рабочих кадров. Общая численность персонала, занятого исследованиями и разработками в России, за последние 20 лет сократилась на четверть", - указал он.
При этом, продолжил Патрушев, "на фоне роста числа студентов, обучающихся по приоритетным специальностям и направлениям подготовки, отмечается снижение уровня трудоустройства выпускников по полученной специальности". "Это свидетельствует о сформировавшихся в системе подготовки кадров существенных диспропорциях между спросом на квалифицированные кадры и предложением со стороны системы образования", - считает он.
1 comment:
Теоретик литературы и переводчик Сергей Зенкин в интервью Евгении Вежлян для издания T-invariant: "По сравнению с западной ситуацией (я не берусь судить, как обстоит дело в Китае или других азиатских странах, где наука имеет свои проблемы), возможно, локальная особенность нашей науки – чисто количественная: её слишком мало, и последние события, мягко говоря, не способствуют ее умножению.
Научные сети страны недостаточно плотны, в ней слишком мало качественных научных институций и, как следствие, слишком велико коррумпирующее влияние науки даже не «провинциальной», а «туземной», по терминологии того же Михаила Соколова, — то есть такой, которая даже не гонится за чужой модой, но вообще не желает знать никаких мировых стандартов, а то и откровенно имитирует исследовательскую деятельность; мы хорошо знаем, в чём это выражается, спасибо «Диссернету» с его массовыми разоблачениями.
Возможно, из-за такой количественной скудости нам плохо удается развернуть в своем коллективном сознании многомерную, широкую в пространстве и глубокую во времени картину интеллектуального развития, где нашли бы себе место разные методы, идеи, подходы к культуре. Оттого и приходится торопливо хвататься за последние модные новинки, получаемые из-за границы. То есть можно сказать, что эпистемологическая проблема российской науки в каком-то смысле имеет экономические причины. Не в смысле материальной экономики (кому-то денег не хватает), а в том, что для равноправного сосуществования и развития научных идей требуется развитая институциональная инфраструктура.
Институции могут быть материально бедными или даже вообще неофициальными, но разными по методам и интеллектуально действенными. Гуманитарные науки в России сегодня недостаточно диверсифицированы, недостаточно многообразны по своим подходам. Как интересно писать их историю в первой половине XX века – и насколько скудеет эта история в позднесоветскую и постсоветскую эпохи. Сегодня почти не получается отслеживать в ней новые тенденции и новые школы: только отдельные талантливые учёные производят самобытные идеи, которые не всегда легко контекстуализируются в мировом научном процессе.
При довольно активном институциональном обмене, который шёл все эти тридцать лет между западной и российской наукой (сейчас он сократился почти до нуля и непонятно, когда и как восстановится), он всё-таки не привёл к созданию обновлённой научной традиции. Импортировано много современных ученых трудов, они восприняты, хорошо или плохо переведены на русский язык, изучаются и комментируются; накапливаются и эмпирические знания по разным областям науки, но до сих пор это почти не привело к созданию новых самостоятельных институций. Их можно пересчитать по пальцам, может быть, даже одной руки: таков, скажем, Центр типологии и семиотики фольклора, созданный Сергеем Неклюдовым в РГГУ, — уникальный пример живой и актуальной гуманитарной научной школы".
https://t.me/podosokorsky/27323
Post a Comment