aesthetics of maps

Оронций Фине. Recens et integra orbis descriptio. 1536.
Национальная библиотека Франции

Географические карты раннего Нового времени как эстетизация и концептуализация репрезентированного пространства 

Антон Нестеров, Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия 

Традиционно историков картографии больше интересовали карты, чем их декоративное оформление. Историков же искусств занимали либо вопросы, связанные с принципами передачи ландшафта на картах и в пейзажной живописи (Alpers 1983; Rees 1976; Rees 1980), либо проблематика так называемых «картографических залов» в итальянских палаццо (Соколов 1999: 249; Fiorani 2005). Тем самым и историки географии, и искусствоведы вопросы задавали, главным образом, именно карте: обращалось внимание на то, насколько точно представлен на ней соответствующий участок земной поверхности, как передан характер ландшафта и т. д. (Cosgrove 1985). После 1980-х гг. ситуация несколько изменилась – усилиями Дж. Б. Харли (Harley 1989a, Harley 1989b) и Д. Вудворта (Woodward 2007), испытавших на себе импульс постмодернистской философии, «карты перестали восприниматься в первую очередь как нейтрально-инертная фиксация морфологии того или иного ландшафта, или же как пассивное отражение мира объектов, но в них стали видеть преломленные образы, вносящие свой вклад в диалог, который ведут насельники социально сконструированных миров» (Harley 1988: 278). Характерным для постмодернистских подходов образом внимание к социальному обернулось вниманием к репрезентации властных отношений per se (Harley 1989; Crampton 2001; Herva 2010). В итоге оформилась школа, исходящая из того, что «картография везде и всегда имеет дело с внешне заданными и общераспространенными символическими формами и условностями, пусть это не осознается создателями и потребителями карт. Воздействие этих техник и эффектов становится предельно ясным, когда мы обращаемся к пропагандистским текстам как таковым. На самом базовом уровне используемая иконография заведомо адаптируется для коммерческой или политической пропаганды» (Pickles 2011: 402). В рамках указанного подхода о декоре географических карт писалось довольно много, но исследователей интересовали такие проблемы, как, например, воплощение европейских претензий на мировое господство, когда среди представленных на бордюрах карт раннего Нового времени аллегорических фигур континентов лишь Европа была увенчана короной (Wintle 1999: 147–159). Нас интересует несколько иной аспект проблематики, связанной с декоративным оформлением карт: как именно их визуальная «эстетика» определяет наше восприятие, как и насколько смыслы объекта (географической карты), заключенного в несущую «декоративные» функции рамку, этой рамкой деформируются и мутируют под ее воздействием? В XVII в. одна и та же карта могла издаваться в разных декоративных оформлениях – как при этом изменялась «семантическая нагрузка» самой карты?