Как повесть Толстого положила начало сексуальной революции в России
31 January
Имевший 13 детей писатель под конец жизни переосмыслил отношения между мужчиной и женщиной. В скандальной повести «Крейцерова соната» он призвал полностью отказаться от плотской любви.
АЛЕКСАНДРА ГУЗЕВА
Кто-то называл «Крейцерову сонату» (1890) лучшим произведением Толстого, кто-то напротив возмущался рассуждениями Толстого, а Теодор Рузвельт даже назвал автора человеком «с извращенной половой моралью». Почему же эта небольшая новелла так взбудоражила общественность? И что такого Толстой в ней транслирует?
Убийство на почве ревности
Главный герой Василий Позднышев рассказывает свою историю в поезде случайному попутчику. Он убил собственную жену, когда вернувшись из отъезда поздней ночью, застал ее музицирующей вдвоем с мужчиной. Убийство в порыве ревности оправдали, и Позднышева оставили на свободе.
После этого страшного эпизода герой переживает духовное перерождение, и ему кажется, что теперь он понял все пагубное положение общества. «Я не тогда убил ее, а гораздо раньше. Так точно, как они теперь убивают, все, все...»
В повести даже неясно, случилась ли физическая измена, однако, Толстому важнее, чувства, а не поступки. В эпиграфе «Крейцеровой сонаты» автор цитирует Евангелие: «Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».
Михаил Пореченков в роли Позднышева и Наталья Швец в роли его жены в постановке "Крейцерова соната" МХТ им. Чехова (с) Алексей Филиппов/TASS
«Толстой был уверен, что причиной семейной катастрофы, постигшей его героев, стала их сексуальная распущенность до брака, приучившая их ожидать от семейной жизни прежде всего удовлетворения плотских желаний. Разочарование доводит Позднышева до ненависти к жене и маниакальной ревности», - пишет Андрей Зорин в книге «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения».
Порочный круг
Рассуждая о том, как устроено половое воспитание юношей и девушек, Позднышев с горечью говорит, как светское общество испорчено. Среди светских людей его круга считается нормальным и даже полезным для здоровья, что мужчины «предаются разврату» до брака.
Позднышев откровенно делится тем, как впервые познал женщину, точнее, «стал блудником». Вместе с братом они пришли в дом терпимости за компанию. «Помню, мне тотчас же, там же, не выходя из комнаты, сделалось грустно, грустно, так что хотелось плакать, плакать о погибели своей невинности, о навеки погубленном отношении к женщине». Стоит отметить, что этот эпизод автобиографичен - Толстой имел очень похожий опыт и описывал его в дневниках.
Молодой Лев Толстой-офицер во время Крымской войны (с) Getty Images
При этом женщины лишены подобного «права» иметь отношения до брака. Но по мнению Позднышева, девушки на выданье ничем не лучше тех же продажных женщин. Родители ищут им пару и делают все только ради того, чтобы выгоднее выдать дочь замуж. Все женские хобби будь то вязание или музицирование нацелены исключительно на то, чтобы впечатлить будущего мужа.
А про женские наряды Позднышев и вовсе разгорается тирадой - будто миллионы людей трудятся на фабриках только лишь для прихоти женщин и платьиц, которые должны мимолетно понравится кавалеру. Позднышев считает страшной вещью, что женщины чувственностью покоряют мужчин. «А раз овладев этим средством, она уже злоупотребляет им и приобретает страшную власть над людьми».
Толстой разочарован в институте брака
За попрание семейных ценностей и смелые мысли о браке, «Крейцерову сонату» тут же после публикации запретила царская цензура. Более того, в Америке тиражи газет, где публиковался перевод новеллы, также были запрещены. Однако именно эта запретность придала повести невероятную популярность. Толстой и так был настоящей звездой, а уж «Крейцеровой сонатой» зачитывалось все образованное общество и в особенности молодежь. Друг другу произведение передавали тайно, в списках (эдакий предтеча советскому самиздату).
Позднышев рассказывает о своей влюбленности в будущую жену: спустя время воспринимает ее исключительно как совпадение удачного катания на лодке и удачно сшитого платья жены. После женитьбы проходит «мерзкий» медовый месяц, который есть ничто иное как узаконенный порок. А потом оказывается, что муж совершенно не знает, что за человек его жена - и удивляется увидев в ней злобу или другие новые качества. У них возникают ссоры и недопонимания, и единственное что может их примирить - это рождение детей.
 |
| Лев Толстой и его жена Софья Андреевна |
Именно в беременности и заботе о детях Позднышев (как и Толстой) видит предназначение женщины. Поэтому он негодует, узнав, что врачи после пятого ребенка советуют жене не рожать - и видит в этом попрание закона природы [с учотом дожития?]. Более того, женщину, которая не рожает, но продолжает жить чувственными отношениями с мужем и даже предохраняется Толстой считает и вовсе аморальной. Этот вопрос волновал и самого писателя - его жене также советовали не рожать больше, но он был против «мер» по избежанию беременности.
Позднышев считает, что лучше совсем воздержаться от половой жизни. Его попутчик и случайный слушатель истории восклицает - но как же род человеческий? На это герой отвечает, что даже согласен с буддистами, что у жизни человека нет цели и что она все равно прекратится, как и род человеческий, поэтому ничего дурного, если он прекратится оттого, что все будут жить нравственно.
«Толстой очевидно отрицал само положительное значение брака, выносил приговор браку как союзу мужчины и женщины, освященному христианской традицией», - пишет толстовед Павел Басинский.
Прочтение эмансипированных женщин
В 1890-е годы о «Крейцеровой сонате» непрерывно спорили. Басинский пишет, что «это был один из главных пунктов помешательства десятилетия». А ведь конец XIX века - время небывалого роста женской эмансипации. Поэтому женская часть читательниц увидела и другую нравственную проблему в повести - почему девушка до брака должна оставаться девушкой, а юноша имеет право заранее приобрести сексуальный опыт, и даже поощряется обществом в этом?
После выхода повести Толстого вопрос о половой морали стал обсуждаться даже в печати. Одна из первых русских феминисток, Елизавета Дьяконова, в дневнике возмущалась, что всякий мужчина «почел бы это за позор для себя» жениться на девушке, у которого до него кто-то был. При этом сам считает нормальным иметь отношения до брака. «И это везде, везде! и в России, и за границей! О, Боже мой, Боже мой!» - пишет Дьяконова.
Но если Дьяконову Толстой подталкивает к тому, чтобы требовать от будущих женихов невинности, то других женщин он подталкивает к осознанию несправедливости и жажде свободы.
No comments:
Post a Comment