fell, push up

Максим Мирович: «История падения каждой диктатуры уникальна»

Редакция ЖЖ поговорила с блогером Максимом Мировичем mirovich.media о новом домене его журнала, ностальгии по «совку», протестном движении в Беларуси и единении минчан.


— Совсем недавно вы перевели свой блог в ЖЖ на новый домен. Почему?

— Блог перерос масштабы обычного дневника и превратился во что-то вроде небольшого персонального медиа-ресурса с пулом собственных популярных тем: от дискуссионных постов про СССР и диктатуры до лонгридов с собственным уникальным контентом из разных стран. Так что думаю, что переход на собственный домен – это нормальный эволюционный процесс моего блога.

— Что нового получат подписчики?

— Сейчас мы (я и моя небольшая команда) реализовываем большую и интересную задумку – объединение блога и популярных аккаунтов в соцсетях (Facebook, Twitter, Instagram, Telegram, YouTube) в один проект под брендом «Мирович Медиа». Многие из этих соцсетей будут иметь уникальный контент, который будет связан с лонгридами блога, но не будет в точности их повторять. Для примера – полностью уникальный контент будет на YouTube-канале (над которым мы сейчас работаем с одним из лучших операторов Беларуси), а также в инстаграме – в котором мы планируем публиковать уникальные фотоснимки и сториз о работе над лонгридами нашего проекта, небольшие фото-сеты из поездок и прочее такое.

За годы ведения блога я хорошо изучил, что именно интересно нашей аудитории – а у моего блога, безусловно, одна из лучших аудиторий в рунете (сужу об этом по содержательности комментариев и отзывах в личку). Так что мы постараемся не разочаровать читателей и зрителей.

«В каком-то смысле СССР не закончился, он продолжает существовать и сегодня»

— Самые популярные ваши статьи – о жизни в СССР. Как думаете – почему эта тема всё ещё так откликается в людях, даже спустя почти 30 лет после развала Союза?

— Потому что в каком-то смысле СССР не закончился, он продолжает существовать и сегодня. Мы все до сих пор живём в советской парадигме и имеем те же проблемы, что были тогда. Прежде всего это касается, конечно, прав человека, свободы выбора и свободы совести. На словах все эти свободы защищаются Конституциями постсоветских стран – но де факто они не соблюдаются. Более того, их несоблюдение выдаётся за какое-то достижение и «особый путь». Мы все хорошо видели, куда этот «особый путь» привёл СССР.

— Вы часто разоблачаете советские мифы о благополучии и противостоите «фанатам совка». Неужели в современной России нет места ностальгии по СССР?

— Как раз-таки в России эта ностальгия огромна – сужу по содержаниям комментариев читателей своего блога. А вот в Беларуси и Украине такой ностальгии в разы меньше. Россияне по какой-то причине продолжают считать СССР чем-то хорошим, а Российскую Федерацию – не новой страной, возникшей в 1991 году, а ментальным продолжением дела СССР.

Думаю, этому есть рациональное объяснение – россияне не видят какой-то альтернативной, иной модели для собственной страны, чем та, которая была придумана и навязана в СССР: модель агрессивной репрессивной державы, которую все боятся внутри и снаружи. О том, что может быть как-то иначе, эти люди и слышать не хотят.

Ну а белорусы и украинцы в целом спокойно восприняли распад СССР – для них это было скорее освобождением, и в 1991 году они просто начали строить собственные государства. Может быть, причина такой разницы также и в том, что сто лет назад Советская Россия была страной победившего в ходе Гражданской войны большевизма, тогда как в Украине и в Беларуси никакой гражданской войны не было – большевики просто захватили их вооружённой силой.


— Назовите хотя бы три вещи в СССР, о которых можно вспомнить если не с гордостью, то хотя бы не с отвращением.

— Эти вещи – всё, что не касается государства как такового, и они универсальны для любых диктаторских стран. Любовь между мужчиной и женщиной, весенние рассветы и закаты, леса и поля, пение птиц и вид цветов – эти вещи одинаково прекрасны и в СССР, и в Северной Корее, и в демократических странах.

Ну а всё, что касается отношений человека и государства в СССР было ужасным, так как было построено на тотальной лжи и несправедливости. И это то единственное, о чём мы должны говорить, обсуждая ту или иную политическую модель государственного устройства – глупо было бы хвалить СССР за морозные зимы или красивое пение соловьёв по утрам.

«Минчане почувствовали своё единство. Может быть, первый раз за всю историю города»

— Глядя на улицы Минска, видно ли, что город пережил за последние месяцы?

— Минск достаточно сильно изменился – это однозначно. И визуально, и, скажем так, ментально. Если говорить о визуальной составляющей – в городе идёт постоянная борьба независимых активистов и коммунальных служб, поддерживаемых и подстрекаемых силовиками. Активисты постоянно создают протестные надписи и граффити, клеят стикеры (часто очень красивые и остроумные), повязывают бело-красно-белые ленточки – а коммунальные службы всё это уничтожают, срезают и закрашивают квадратами грязно-серой краски. Особенно смешно, когда это происходит в сопровождении милиции – выглядит так, словно пленных пригнали на работу.

С ментальной точки зрения город тоже очень сильно переменился – минчане почувствовали своё единство. Может быть, первый раз за всю историю города.


— Изменилось ли отношение прохожих, жителей Минска друг к другу за время протестов? Возможно, чувствуется враждебность незнакомцев или, наоборот, особая сплочённость?

— Да, именно так – появилось чувство какой-то особой сплочённости. Мне сложно описать это чувство – думаю, минчане (да и жители других белорусских городов) впервые увидели, как их много и поняли, что они хотят одного – перемен. Любая диктатура старается разобщить людей, посеять в них неуверенность, внушить недоверие друг к другу. Создать ощущение того, что они в меньшинстве – долгие годы на этом держался и наш режим. Но этим летом и осенью люди однозначно поняли, что перемен хочет абсолютное большинство – и это наглядно было видно на улицах городов. В каком-то смысле Александр Григорьевич достоин награды – именно благодаря ему белорусы (возможно, впервые в истории) осознали себя как политическую нацию и поняли, что у 90% населения Беларуси общие цели.

«Современная борьба властей с Telegram-каналами – это борьба Дон-Кихота с ветряными мельницами»

— Каким источникам информации доверяют в Минске сейчас? Появилось ли своё информационное пространство?

— Однозначно это Telegram. Признаюсь, изначально я его недооценил. Он стал действительно чем-то новым, чего не было ранее – начиная с анонимности и безопасности и заканчивая тем, что его невозможно полностью заблокировать. Люди читают разные каналы, и самое прекрасное во всём этом то – что каждый сам выбирает, что ему читать. Кто-то читает провластные каналы, кто-то – оппозиционные (хотя точнее здесь бы подошло слово «все остальные») и делает собственные выводы.

В каком-то смысле Telegram – это и есть будущее демократии. В нём невозможно что-то навязать и невозможно подделать результаты голосования. Это реальное народовластие и выражение мнение большинства. Диктатура всегда старается контролировать СМИ, потому что понимает, что в свободной среде она будет выглядеть убого и неконкурентоспособно – но чем дальше, тем сложнее становится делать это. Люди прекрасно видят, за кем правда – и я думаю, что в глобальном смысле ничего поделать с этим уже невозможно. Современная борьба властей с Telegram-каналами – это борьба Дон-Кихота с ветряными мельницами и борьба луддитов против машин.

— Как звучит белорусский язык протеста? Лозунги и политические анекдоты – как и о чём говорят в Минске?

— Анекдотов довольно много, постоянно что-то новое всплывает и в Telegram и в Twitter – люди постоянно реагируют юмором на всякие хмурые и угрюмые «запретительные» инициативы властей. Огромный пласт творчества также появляется и в инстаграме. За эти месяцы я увидел столько невероятно крутых, профессиональных и трогательных плакатов на тему белорусского протеста, сколько, наверное, не видел за всю жизнь.

Кстати, что интересно – «с той стороны» (говорю про сторонников действующей власти) нет ничего подобного и близко – там полный штиль и тишина. Это говорит о том, что «на той стороне» нет ничего творческого и креативного – только злоба и грубая сила, находящаяся в абсолютном меньшинстве.

— Как в Минске сейчас относятся к русскому языку?

— Как и всегда – прекрасно! Нынешний протест не за или против какого-то языка – он против узурпации власти и за честные выборы.

«История падения каждой диктатуры уникальна»

— Можно ли сказать, что белорусский протест «затухает»?

— Я бы так не сказал. Возможно, сейчас стало меньше уличной активности, но это скорее связано с погодой и с тем, что дни стали короче. Я вообще не очень понимаю, как протест может «затухнуть». Все те люди, которые выходили и выходят на улицы – они же никуда не делись и не стали больше любить действующую власть, скорее наоборот.

— Каких следующих действий стоит ждать от протеста?

— Сложно сказать. История падения каждой диктатуры уникальна. Я объехал почти всю Европу, изучил процессы падения диктатур в различных странах – от стремительной и быстрой ликвидации режима Чаушеску до достаточно долгого процесса «ушатывания» диктатуры Салазара (которая существовала ещё целых четыре года после смерти самого узурпатора). Так что сложно сказать, какой именно следующий шаг предпримут протестующие – думаю, время покажет.

«Люди в целом не такие уж плохие существа – дайте им самоуправление, и они всё сделают хорошо»

— Откуда у народа Беларуси такой уровень самоорганизации?

— Жизнь в Беларуси последних пары десятилетий приучила людей к тому, что в любой ситуации можно надеяться только на себя. Власти любят рассказывать о какой-то «стабильности» – но на самом деле за эти годы Беларусь пережила многократное переписывание законов (что ударило по бизнесу) и несколько девальваций национальной валюты (что ударило по всем). Поэтому люди надеются только на себя, они привыкли самоорганизовываться.

Как мне кажется, в этом – прообраз будущей Беларуси. Государство в ней будет играть минимальную роль и заниматься только вопросами армии и внешней политики – всё остальное будет отдано в руки различных частных сообществ. Перспективность такой модели видна, например, в различных жилищных сообществах. Там, где частная инициатива – там порядок, чистота, красота и душевность. Там, где государство – там грязь, нищета, облупленные стены, субботники, хамство и казёнщина.

Люди в целом не такие уж плохие существа – дайте им самоуправление, и они всё сделают хорошо.


— В своём блоге вы пишете о протестах не только в Беларуси, но и в Хабаровске. Можно ли сравнивать два этих события?

— И да, и нет. Сперва скажу, чем они различаются – хабаровский протест локальный. Он тоже выступает против власти, но всё же относится к местным проблемам. Сам протест, насколько я могу видеть, не слишком подхватывается остальными российскими городами. Протесты в Беларуси при этом касаются всей страны.

Если говорить об общем, то суть протестов одна, и она похожа – люди устали от совковых моделей правления, при которых они ничего не решают. Устали от отсутствия демократии как таковой. Я думаю, что чем дальше – тем больше людей на постсоветском пространстве начнёт понимать: власть – это всего лишь наёмные менеджеры из среды обычных людей, и ничего «сакрального» в них нет.

«Современная Беларусь удивила и ближайших соседей, и остальной мир»

— Чему белорусский протест может научить остальной мир?

— В книге «Ладдзя роспачы» (Ладья отчаяния) белорусский классик Владимир Короткевич написал так: «Делай неожиданное, делай, как не бывает, делай, как не делает никто – и тогда победишь. Даже если ты слаб, как комар во враждебной пучине. Потому что только глупцы рассуждают всегда по правилам здравого смысла».

Это очень хорошие слова, которые характеризуют белорусский протест – каждый делает то, что считает нужным. Часто смелость и благородство поступков людей превосходит все ожидания. Думаю, что современная Беларусь удивила и ближайших соседей, и остальной мир.

В каком-то смысле белорусы уже победили – они завоевали симпатию всего мира и показали, что хотят жить в свободной, демократической и честной стране. Может быть, это станет хорошим примером и для россиян, и они тоже задумаются о завтрашнем дне и нормальном будущем, за которое нужно бороться.