who is responsible for pronatalism realization ?

a кто слева?

Владимир Стародубов с незначительными перерывами прослужил на посту замминистра (а какое-то время – и министра) здравоохранения России феноменальные для правительственного чиновника 18 лет. Он – непосредственный участник создания отечественной системы здравоохранения, автор или соавтор большинства фундаментальных для отрасли нормативных актов.

... идея создания института принадлежала Геннадию Григорьевичу Онищенко [в то время первый замминистра здравоохранения – главный санитарный врач РФ. – Vademecum]. Тогда в ведении министерства находились две отдельные структуры: вычислительный центр и научное подразделение. Их объединили, образовался институт. Для развития здравоохранения нужна была структура, которая аккумулировала бы всю статистическую базу, отслеживала тенденции, предоставляя такую аналитику министерству. И мы такую структуру создали: сейчас мы имеем всю необходимую статистику начиная с 1992 года, отслеживаем тренды индустрии здравоохранения по сотням параметров, готовим аналитические записки, в первую очередь для Минздрава, но и для других государственных структур тоже.

– Михаил Зурабов был не самым популярным министром здравоохранения, часто его действия подвергались жесткой критике медицинского сообщества. Вам, как его первому заместителю, это мешало в работе?

– Сложности, конечно, были, но в целом все, что мы планировали, у нас получилось. Помню, в самом начале работы нас пригласили доложить о нашем проекте развития здравоохранения. Я рассказывал, что мы собираемся делать, какой объем средств для этого необходим. Нас критиковали, в том числе Леонид Михайлович Рошаль, говорили, что мы мечтатели и у нас ничего не получится. А у нас получилось. Яркий пример – президентский указ о демографической политике [был подписан в 2008 году. – Vademecum], положения которого мы начали разрабатывать еще тогда. Был разработан план, состоящий из нескольких этапов и подразумевавший увеличение рождаемости через внедрение материнского капитала, родовых сертификатов, пособий. Все это было реализовано.

Другое дело, что демографические программы дают отсроченный эффект, рождаемость в определенный момент подскочила так, что не стало хватать детских садов, школ. Если бы к нам тогда прислушались и учли в долгосрочном планировании, что в России может появиться на полмиллиона детей больше, таких перекосов не произошло бы. Тем не менее вплоть до этого года тренды по рождаемости были положительные, сейчас этот показатель, вероятнее всего, будет падать, что связано в первую очередь с отсутствием тех социальных мер, которые бы стимулировали рождение третьих и четвертых детей в семьях [а потом пятых и шестых?]. К сожалению, многие мероприятия не получили должного развития, переосмысления – и остались на том уровне, что закладывался в 2004‑2005 годах.